«Рустарк» планирует вложить в биотехнологический кластер 60 млрд рублей. Первым этапом станет строительство предприятия по производству лимонной кислоты в Армавире. Почему компания запускает собственный инновационный комплекс в «Сколково» и какое место Кубань займет на рынке глубокой переработки, рассказал генеральный директор «Рустарк» Роман Козырев.
Перспективы биотехнологий
— «Рустарк» неоднократно заявлял о запуске узкоспециализированных производств. В частности, мальтодекстрина и лимонной кислоты. Почему выбираются такие сложные направления?
— Мы сейчас переживаем одну из самых радикальных трансформаций за всю историю России. Ключевым фактором того, к чему приведет эта трансформация, являются технологии и то, насколько мы сможем обеспечить ими страну. И я уверен, что промышленные биотехнологии займут здесь лидирующую роль, во многом даже изменив экономику страны в целом. Что мы имеем на сегодняшний день? С одной стороны, мировой тренд на постепенный отказ от ископаемых ресурсов, санкции на российские нефть и газ, а с другой, например, небывалый урожай зерна в этом году — до 150 млн тонн зерновых. Такого не было за всю историю нашей страны.
И это далеко не предел, в ближайшей перспективе мы можем наращивать производство зерновых как источника пищи и возобновляемого сырья для биотеха, в отличие от других стран, где агропромышленные ресурсы уже максимально распределены. Складываются действительно уникальные условия для России — возможность наращивать производство зерновых как источник возобновляемого сырья для биотеха и, как следствие, развитие отрасли.
— Что вы подразумеваете под «промышленными биотехнологиями»?
— Промышленные биотехнологии часто путают с фармой, что является заблуждением. Мы говорим о сложном трехуровневом переделе зернового сырья (кукурузы и пшеницы), или больше известном как термин «глубокая переработка зерна».
На первом уровне передела из зернового сырья добывается крахмал. На втором уровне из крахмала промышленным путем производятся сахара. Далее, на третьем, сахара подвергаются микробиологическому преобразованию, рефайнингу, или очистке, и уже на выходе — получению таких необходимых веществ, как органические кислоты, аминокислоты и другой широкий спектр веществ, которые идут в пищевую и кормовую отрасли — то есть нужны практически везде, на любом пищевом производстве и в любой стране мира.
Все эти сложные технологические этапы в совокупности и называются промышленным биотехом. Это требует больших капиталовложений, мощной технологической базы, производственного опыта, энергетических и сырьевых ресурсов.
Входной билет в эту отрасль стоит дорого, а опыта в России крайне мало, поэтому пока отрасль не развита, мы находимся в самом начале ее становления.
— Какие перспективы промышленного биотеха России вы видите на мировом уровне?
— Население Земли растет, спрос на пищевую продукцию тоже. Помимо этого, все больше и больше веществ, получаемых ранее только из нефтяного сырья, становится более выгодным и экологичным производить из растительного сырья — это мировой тренд. Именно крахмал становится «нефтью 2.0» XXI века.
В этой парадигме развитие промышленного биотеха в России должно помочь нашей стране оставаться ведущей энергетической державой даже в условиях снижающегося спроса на ископаемое топливо. Этому есть объяснение: Россия, как я говорил ранее, практически единственная страна в мире, которая может увеличивать производство зерновых в разы за счет введения в оборот дополнительных сельскохозяйственных земель и повышения урожайности.
Но вырастить еще больше сырья — это еще не все. Чтобы перерабатывать те же 150 млн тонн в год, стране нужно в десятки раз увеличивать объем глубокой переработки сырья — с нынешних 2% до 40–60%, а это несколько десятков новых крупных предприятий в разных регионах России. Это производство сотен тысяч полезных ингредиентов и биохимических компонентов, и оно может составить до 3% от ВВП. То есть перспективы не хуже, чем у внутреннего туризма, о котором сейчас так много говорят.
От мальтодекстрина к биотехнологическому кластеру
— Про глубокую переработку власти говорят далеко не первый год, отмечая, что есть большой потенциал в производстве продукции с добавленной стоимостью. Одним из немногих реализованных проектов стал ваш завод по выпуску мальтодекстрина. Почему решили реализовать этот проект?
— Мы предвидели этот тренд еще в 2015 году. Для запуска производства мальтодекстрина под брендом «Мультидекс» мы модернизировали предприятие, которое на тот момент 16 лет занималось выпуском кукурузного крахмала и патоки и перерабатывало 200 тонн кукурузы в сутки. Это в три раза меньше, чем сейчас, и в шесть раз меньше, чем будет в 2023 году.
«Мультидекс» стал первым проектом «Рустарк», на котором мы, по сути, отработали свой подход: создать инновационный, качественный и востребованный продукт, вытеснить иностранные аналоги с российского рынка, а далее выйти на международные рынки и составить там конкуренцию.
Именно в этой парадигме мы начали модернизацию завода в 2016-м. В 2018-м вывели новый продукт на рынок, а в 2020-м уже вытеснили с рынка французские и китайские аналоги. Далее всего за год, уже в 2021-м, наш российский продукт из российского сырья вышел на международный рынок, начал продаваться на экспорт и сейчас поставляется в 35 стран мира. Этот процесс потребовал пяти лет и 2 млрд рублей инвестиций.
— Что дальше? Какие проекты запланированы на ближайшее будущее? В какую сумму вы оцениваете инвестиции?
— Сейчас у нас есть возможности, капитал, знания и кадровые ресурсы для того, чтобы масштабировать данный опыт в разных регионах России. На данный момент идет проектирование и строительство сразу трех новых предприятий, которые войдут в биотехнологический кластер «Рустарк»: завода в промышленном технопарке Армавира, завода в ОЭЗ в Липецке и научно-исследовательского центра в «Сколково». Общий объем инвестиций в строительство составит 60 млрд рублей. Уже в 2026 году планируется завершение строительства всех объектов и ввод их в эксплуатацию. Кроме того, мы продолжаем модернизацию существующего производства в Гулькевичском районе.
С новыми мощностями мы планируем переработку 1 млн тонн кукурузы и 700 тыс. тонн пшеницы в год и, как следствие этого, выпуск сотен тысяч тонн пищевых и индустриальных ингредиентов, которые крайне востребованы в России, но на данный момент у нас не производятся.
Важность лимонной кислоты
— Что будут производить новые предприятия? Чем обоснован выбор?
— Первым станет производство лимонной кислоты. Далее планируется выпуск молочной кислоты, а также ксантановой камеди. Все эти продукты, как когда-то мальтодекстрин, на данный момент на 100% импортируются в Россию.
Говоря конкретно о лимонной кислоте, мы знаем, что было уже несколько заявлений на рынке о планах ее производства, но в силу технологических сложностей процесса, его капиталоемкости и особенностей российского рынка пока все заканчивалось только планами. Именно наш опыт и мощности дают основание полагать, что мы станем первыми, кто сделает это.
Это действительно важный ингредиент, он применяется в качестве регулятора кислотности практически в каждом виде пищевой продукции, является натуральным и абсолютно безвредным для потребителя. И мы видим, что в дальнейшем будет только рост потребления, причем глобально. И наш алгоритм — сначала насытить российский рынок, потом пойти на внешние рынки — я уверен, мы с ним повторим.
— На каком этапе находится строительство производства лимонной кислоты в Краснодарском крае? И как проект в целом вписывается в вашу концепцию развития?
— Производство лимонной кислоты — это одна из нескольких производственных линеек того большого проекта, к реализации которого мы приступили в этом году и который будет запущен в 2026 году.
Как я уже говорил, речь идет о строительстве биотехнологического кластера «Рустарк» (Гулькевичи — Армавир — Липецк — Сколково), где будет сосредоточен целый ряд производств, объединенных одной общей технологией — промышленными биотехнологиями.
Предусмотрено три очереди строительства на территории промышленного парка в Армавире, производство лимонной кислоты — в первой. Бюджет по состоянию на текущий момент оценивается в 20 млрд рублей.
Сейчас идет стадия технологического проектирования и формирования исходно-разрешительной документации, так что инвестиции уже начались, хотя основная часть еще впереди.
— На какую производственную мощность планируют выйти на запуске? Есть ли планы по увеличению производства? Какую часть потребности России и Кубани покроет произведенная лимонная кислота?
— Мощность производства первой очереди проекта в Армавире полностью покрывает внутреннюю потребность России и стран СНГ — 85 тыс. тонн в год. Выйти на этот показатель мы планируем сразу же, в первый год после начала промышленной эксплуатации. В том, что это достижимо, мы уверены, т.к. такая практика у нас уже есть и в применяемых технологиях мы уверены.
В дальнейшем мы не исключаем возможности наращивания мощностей по лимонной кислоте минимум в два раза — до 190–200 тыс. тонн, так как данный продукт является дефицитным на многих рынках мира: в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке. Например, только в странах ЕС дефицит лимонной кислоты составляет 130 тыс. тонн в год (275–300 млн евро в год), который покрывается импортом из Китая, но в силу роста глобального спроса мы видим снижение объемов поставок из Китая и собираемся занять эту нишу.
Другими словами, объем, который мы получим от первой очереди проекта в Армавире, позволит уже в первые два года не только насытить внутренний рынок, но и начинать поставки на внешние.
— Для мальтодекстрина используют кубанскую кукурузу. Какое сырье будет использоваться для производства лимонной кислоты? Получится ли полностью обеспечить производственный процесс лишь отечественным сырьем?
— В производстве лимонной кислоты мы планируем использовать только сырье из ЮФО, а именно кубанская, кавказская и ставропольская кукуруза будет перерабатываться на производстве «Рустарк» в Армавире. Несмотря на амбициозность нашего проекта и все предпосылки стать лидером по глубокой переработке кукурузного сырья в России, первая очередь производства будет использовать только 15% от всего объема регионального сырья. Другими словами, регион настолько богат, что качественного сырья хватит полностью, чтобы в будущем обеспечить производственный процесс всех трех очередей проекта.
— Не боитесь ли вы появления конкурентов?
— Можем провести аналогию с производством мальтодекстрина: через пять лет с даты его запуска мы увеличили рынки сбыта и планируем новые мощности по его выпуску, несмотря на наличие конкурентных производств. Таковые появились за последние два года. Но нас это не пугает — мы слишком хорошо знаем рынок и делаем продукт такого качества, которое выдерживает конкуренцию как в рамках нашей страны, так и за рубежом.
Уверен, что и с лимонной кислотой будет похожий сценарий: мы займем место на российском рынке, будем расширять ее производство и искать новые инновационные применения своей продукции на всех глобальных рынках.
Кубань и «кукурузный пояс России»
— Почему в качестве площадки для строительства производства выбран Армавирский промпарк? Какие преимущества от этого получат предприятия и регион?
— Во-первых, в этом регионе есть качественное сырье в необходимых нам масштабах. Как известно, в ЮФО выращивается 1/3 всей кукурузы страны — это 5 млн тонн в год. Можно сказать, обе наши производственные площадки — и Гулькевичи, и Армавир — находятся в центре «кукурузного пояса России». Объем производимой кукурузы в непосредственной близости от наших производств позволит нам в перспективе наращивать мощности производства в несколько раз и все равно быть уверенными, что с качественным сырьем недостатка не будет.
Во-вторых, наличие перспективной инженерной и транспортной инфраструктуры, которую обеспечивает промпарк, и всех необходимых мощностей для строительства нового предприятия. Несмотря на плодородие края, барьером для развития промышленности выступает часто именно отсутствие инженерной инфраструктуры. В Армавире, напротив, есть вся необходимая инфраструктура, которая нам нужна для развития биотехнологического кластера и центра глубокой переработки кукурузы.
В-третьих, готовность правительства города и Краснодарского края поддерживать инициативы бизнеса и инвестора. Не секрет, что при выборе площадки мы рассматривали две локации в Краснодарском крае. И если в первом случае нам буквально приходилось доказывать, что новое предприятие нужно городу, буквально «делать добро силой», то в случае с Армавиром мы видим нацеленность на развитие. Открытый честный диалог и быстрая реакция на все запросы. И это, несомненно, позитивный тренд изменения диалога власти и бизнеса. Пожалуй, это стало финальным аргументом в пользу города — мы выбрали Армавир.
— Что получают регион и город от сотрудничества с вами?
— В первую очередь город и регион получат новые рабочие места и повышение привлекательности для трудовой миграции высококвалифицированных кадров. Если в цифрах, то это до 1 тыс. прямых рабочих мест и сопоставимое количество косвенных, которые всегда появляются рядом с крупным промышленным предприятием. И конечно, налоговые поступления, исчисляемые сотнями миллионов в год, в бюджеты всех уровней, в том числе в местный и региональный.
Также я уверен, что город получит стимул для развития туристического транзита, жилищного строительства, объектов культуры, досуга и развлечений. Именно такого результата ожидают региональные власти от развития промпарка в Армавире, и это совершенно реалистично.
— Может ли Кубань стать центром глубокой переработки в России? Какие производства, которых нет в России в сфере глубокой переработки, могли бы появиться в Краснодарском крае? Есть ли для этого условия и предпосылки?
— Поскольку два из трех предприятий строящегося биокластера «Рустарк» находятся на Кубани и учитывая тот объем сырья, который мы планируем перерабатывать на своих мощностях (а это до 1,5 млн тонн в год), Кубань, несомненно, станет лидером глубокой переработки в стране и участником работы с международными рынками в том числе.
Важно, что продукция «Рустарк» имеет не только федеральное, но и международное значение. Мы планируем занять существенные ниши в мировом производстве органических кислот. Основанием для этого служат такие факторы, как большое количество сырья, его низкая себестоимость, низкая стоимость энергоресурсов и воды.
Это дает нам многолетнее конкурентное преимущество на всех значимых рынках пищевых ингредиентов: Азия, Ближний Восток, Африка и затем Европа. Население растет глобально, но центр роста как раз там, где мы в «Рустарк» имеем рынки сбыта уже сегодня и активно развиваем их.
— Какие перспективы у этого направления в России, и на Кубани в частности? Какие преимущества и недостатки у Краснодарского края как у региона для развития глубокой переработки?
— Я думаю, что мы еще увидим серьезное развитие рынка глубокой переработки зерна, которое должно помочь нашей стране оставаться ведущей державой даже в условиях снижающегося спроса на ископаемое топливо и санкций. И центром его станет, несомненно, Кубань.
С технической точки зрения у Краснодарского края практически нет недостатков для развития. Единственное ограничение, как я уже говорил, — это отсутствие во многих районах инженерной инфраструктуры. Но это вопрос, который решаем при наличии диалога регионального правительства и инвестора.
Что касается логистики, то черноморские и каспийские порты дают нам доступ на развивающиеся рынки, а железнодорожная логистика из Краснодарского края по России уже хорошо отработана нами, продукция «Рустарк» доступна от Калининграда до Сибири и Дальнего Востока.
Преимущества экологичного подхода
— До 2017 года в Белгородской области действовал завод по производству лимонной кислоты, но он приостановил свою работу по экологическим предписаниям. Насколько вредно это производство? Не возникнет ли проблем? Что для этого сделают на предприятии?
— Мы в России должны по-другому осмыслить все, что мы делаем сегодня. Если раньше заботы об экологии были, что называется, на совести предприятий, то сегодня, интересный факт, технологии позволяют делать «экологический подход» реально прибыльным для бизнеса.
Рассмотрим те же отходы производства: раньше они загрязняли окружающую среду, накапливались на полигонах и даже могли привести к остановке производства. Как, например, сотни тысяч тонн гипсосодержащих твердых отходов, которые трудно или невозможно утилизировать при производстве органических кислот, с чем столкнулись в том числе производства в Китае.
Но сегодня технологии позволяют создавать практически безотходные производства, и все то, что раньше загрязняло среду, сегодня становится коммерческими побочными продуктами. Например, белковая масса субстрата мицелия при крупнотоннажном производстве становится отличной белковосодержащей кормовой добавкой, востребованной в животноводстве, и приносит дополнительную прибыль для предприятия.
— Если говорить о конкретике, то какие технологии для этого применяются?
— «Рустарк» применяет все самые новые, но уже проверенные в мире технологии безотходного производства: ультрафильтрацию, хроматографию, мембранное разделение потоков. Они позволяют максимально извлекать все полезные вещества и сократить до минимума производственные отходы, которые легко утилизировать или очистить. Так что могу сказать абсолютно уверенно: при таком подходе вреда для окружающей среды наши проекты не несут.
Положительный опыт у нас уже есть. На действующем производстве в Краснодарском крае введены в строй современные очистные сооружения, полностью исключающие загрязнение вод реки Кубани. Чистая математика: инвестиции в строительство очистных сооружений составили 500 млн рублей в 2020 году. Это дало нам возможность безопасно для окружающей среды наращивать мощность производства, так что косвенно инвестиции в инфраструктуру очистных, которые обычно являются чисто затратной частью, уже полностью окупились. Очищенная вода, которая поступает в реку Кубань, полностью соответствует нормативам Минприроды, а они, кстати, существенно жестче, чем в Европе.
Деньги и санкции
— За счет чего идет финансирование? Используете ли вы только свои средства? И какой объем уже освоен?
— Важно отметить, что эти инвестиции у нас заложены в долгосрочном финансовом плане и все источники финансирования определены. В частности, проекты в Армавире и Липецке имеют подтвержденное банковское финансирование от Сбербанка, мы также будем инвестировать до 4 млрд собственных средств компании «Рустарк» в первую очередь производства в Армавире, до 1 млрд рублей — в первую очередь производства в Липецке.
Освоенный объем инвестиций на площадке в Гулькевичах уже составляет 1,5 млрд рублей, плюс еще дополнительно будет инвестировано порядка 2 млрд рублей до конца 2023 года. Итого в строительство биотехнологического кластера «Рустарк» будет инвестировано 7,5 млрд рублей собственных средств компании.
— Как повлияли новые экономические условия на производство? Есть ли проблемы с оборудованием? Сыграли ли санкции на руку, или же, наоборот, принесли ущерб?
— Как я уже отметил, ситуация сегодня буквально ставит вопрос ребром: трансформироваться или не пережить этот кризис. Мы в «Рустарк» видим и свои возможности, и то, что наша сфера деятельности, промышленные биотехнологии, может стать инновационным лифтом для создания высокотехнологичных производств в России.
Но есть и вызовы. Один из самых сложных вопросов, как вы совершенно правильно заметили, — поставка технологий и оборудования. Частично оборудование можно покупать в Китае, но, к сожалению, это не панацея: есть много типов оборудования для глубокой переработки, особенно пшеницы, которое китайцы делать пока не умеют, и здесь придется искать способы приобретать эти технологии из Европы. Сложно, но и это решаемо. По крайней мере, у нас в «Рустарк» есть ответы на эти вопросы.
Стоит ли овчинка выделки? Безусловно, да. По некоторым прогнозам, потенциальный эффект от промышленного биотеха может достичь 3% ВВП к 2030 году. Каждый год эти цифры будут только расти. Вот тот импульс, который дает нам ситуация. И мы должны ей воспользоваться.
Перспективы развития и научная деятельность
— Какие еще направления глубокой переработки можно развить на базе вашего производства? Какие новые продукты и в каком году планируете выпускать?
— Пожалуй, это самый важный вопрос для тех, кто инвестирует в биотех: какие новые продукты следует производить из российского сырья и какие из них будут действительно востребованы в мире. Для ответов на эти вопросы мы создаем научно-исследовательский центр в «Сколково», строительство которого будет завершено к 2026 году. В нем ученые «Рустарка» будут вести разработку новых продуктов и инновационных направлений.
Но разработки ученых компании «Рустарк» идут уже сегодня. Так, в горизонте двух лет на существующем предприятии в Гулькевичах планируем запустить новые инновационные пищевые ингредиенты, а также модифицированные крахмалы пищевого и промышленного применения. На территории Липецкого завода к 2024 году планируется запуск первой продукции — модифицированных крахмалов промышленного применения.
К 2026 году на производстве в Армавире помимо лимонной кислоты мы планируем выпускать органические кислоты и ксантановую камедь. В дальнейшем, основываясь на собственных и лучших мировых технологиях, на территории Липецкой площадки мы планируем выпускать биополимеры и биоразлагаемые пластики.
— Как вы понимаете, что будет востребовано, и определяете направления для развития? И кто сейчас задает тренды?
— Глобальный рынок промышленного биотеха составляет около 200 млрд долларов при постоянном росте в годовом исчислении не менее 5–7%. Гонка за мировое лидерство идет давно, и если Америка занимает 40% глобального рынка, то Россия на данный момент — 0,01%.
Это связано в первую очередь с тем, что для разработки новых технологий и сфер применения нужны инновационные научные лаборатории с абсолютно новым подходом к исследованиям. Я бы сказал, наука, привязанная к задачам бизнеса. В мире есть подобные яркие примеры — научно-исследовательские частные центры, работа которых заключается в коммерциализации перспективных технологий, а также скорейшем переводе их с уровня лабораторного макета (TRL 1–3) до пилотного производства (TRL 4–6) с последующим промышленным внедрением.
До глобального локдауна «Рустарк» участвовал в нескольких подобных проектах совместно с компаниями из Сан-Диего, Копенгагена и Амстердама. В России же таких научных центров в индустрии биотеха до настоящего времени, к сожалению, не было. Это послужило стимулом создать собственный научный центр в «Сколково».
— Будет ли научно-исследовательский центр заниматься только разработками для компании? Планируется ли сотрудничество со стартапами?
— Мы планируем, что НИОКР «Рустарк» также станет научным бизнес-инкубатором. Мы видим его новой точкой притяжения для российских биотех-стартапов, объединяющей команды, которые ведут разработки инновационных продуктов в нашей отрасли.
Резиденты «Рустарк» получат не просто площади и соседство в лице нас как «большого брата» — в поддержку войдет полный комплекс услуг для осуществления исследовательской деятельности, в том числе возможность использовать наши научные лаборатории, чистые помещения, офисы, демонстрационные залы. В конечном счете — возможность привлекать нас как инвестора в самые перспективные разработки.
Мы верим, что будущее за промышленным биотехом, и потому хотим стоять у истоков этой отрасли в России и «генерить» вокруг себя ее лучших представителей — молодых и талантливых ученых и предпринимателей.
Мы также планируем рекрутинг талантливой молодежи из науки и поддержку их разработок специальными грантами, сотрудничество с ведущими вузами.
— Перспективы впечатляют. Но давайте поговорим о проблематике. Если ли какие-то «но»?
— Есть одно «но». Человеческий капитал. Тот высококвалифицированный персонал, который будет готов поехать в регион, чтобы работать на предприятии. Люди становятся главным капиталом и важным условием для развития инновационного предприятия в регионе. Конкуренция за людей, их желание переезжать и, главное, оставаться — основной вызов в развитии промышленности России.
Мы абсолютно четко видим, что прежние решения, например дать повышенную зарплату или обеспечить жильем, уже не работают. Поэтому сегодня наблюдается интересный тренд: именно промышленные предприятия начинают диалог с городом, помогая ему развивать комфортную среду. Мы в «Рустарк» тоже обсуждаем тему городской среды с сити-менеджерами городов, в которых мы работаем и в которых началось строительство новых заводов.
Сравните сами: одно дело получить предложение поехать в небольшой региональный город Гулькевичи на завод со стабильной зарплатой и совсем другое — все то же самое, но тебя приглашают работать в город, в котором компания выкупила место у водоема и построила оазис — городок с современной вдохновляющей архитектурой, причал, станцию водных видов спорта, создала целую среду для сотрудников. Мы идем этим путем.
В наших планах инвестировать 10– 15% от прибыли в строительство таких «городков» для сотрудников «Рустарк». В 2022 году мы купили земельный участок в Гулькевичах у водоема, и уже в 2024-м будет построен целый комплекс для проживания и отдыха для ключевых сотрудников. В Армавире и Липецке нашей компанией также разрабатывается план того, как мы можем помочь городской среде стать привлекательной и конкурентоспособной. Нам нужны лучшие умы. И мы готовы конкурировать за них.
