РБК+ Юг и Северный Кавказ поговорили с урбанистом и блогером Павлом Гнилорыбовым о том, почему для него Юг — это прежде всего особое настроение, расслабленный образ жизни и человеческий масштаб городов. Эксперт рассказал о том, чем отличаются южные города, почему их архитектура остается в тени и как любой житель может стать активным участником перемен.
Особенности южных городов и менталитета
— Где, по-вашему, начинается Юг и чем он отличается от других регионов?
— Это вопрос субъективный. Для меня — за Воронежем. Уже начинается «гэканье», люди становятся расслабленнее, где-то даже необязательнее. Южане как итальянцы: «сиеста», «завтра», «после майских» — и это уже в январе. Люди любят жизнь и умеют жить. Юг — это не география, это настроение. Москвичи, которые переезжают, сначала бесятся: коммуникация дольше, встречи переносят охотнее. А потом втягиваются, привыкают к местному темпу жизни и понимают его преимущества: здесь проще найти баланс между работой и отдыхом. И вот ты сидишь в Ростове, на Кубани, у тебя винцо в холодильнике, свое ИП, жена-красавица — и как-то легче живется.
— Чем южные города отличаются от других городов страны? Есть ли у них свой вайб, изюминка?
— Южные города очень разные, но в них чувствуется гедонизм и человеческий масштаб среды. Это не просто климат, это образ жизни. Когда ты при +40 бродишь по Волгограду, Ростову или Краснодару, тебе хочется зелени, водной глади, тени, воздуха. Это влияет на все — от архитектуры до поведения людей. Южные города не классические города центральной России, где все выстроено вокруг Кремля, монастырей, торговых рядов. Здесь другая логика. Больше частного сектора, больше расползания по площади. Ростов, например, купеческий город с прямыми улицами, авеню и стритами, но даже он по структуре ближе к станице, чем к классическому городу. А станица — это вообще отдельная история. Там саманная хата может соседствовать с «ноготочками», МФЦ и маленькой кондитерской. Центр вроде бы есть, но он не очерчен. Это как большая американская субурбия, где без машины невозможно: из одного края в другой не доберешься.
Архитектура и урбанистика
— Южная архитектура России у экспертов в этой области часто остается в тени, особенно на фоне столичного разнообразия или уральского конструктивизма. Почему про это говорят так мало?
— Причин несколько, все же архитектура классических южных городов (если мы не говорим про кавказские храмы XX века) довольно молода по сравнению с центральной Россией и северо-западом страны. Для нас тут XVIII век в церковном и гражданском зодчестве — страшная древность, и не каждый город может ею похвастать. Плюс, к сожалению, южане плохо себя пиарят и недостаточно изучают самих себя.
— Какие форматы продвижения архитектурной самобытности могли бы работать?
— Все форматы продвижения работают. Это как спрашивать, кого ты больше любишь — маму или папу. Работает все вместе по всем социальным сетям и всем платформам. Разные истории — на разные аудитории. И ты не знаешь, какой формат зацепит твою (условную) родную Багаевку. Поэтому надо пробовать все.
— Почему мы мало знаем об уникальном опыте планировки южных городов, например, Новочеркасска?
— Мы мало читаем и просто не хотим знать. Шахты — хорошая архитектура сталинских времен. Цимлянск — образцовый город на берегу рукотворного моря с выдающимся неоклассическим ансамблем. Аксай — исторический город в подбрюшье огромного Ростова.
В экспозициях провинциальных краеведческих музеев информации мало. А ведь южные города строились не последними людьми, очень талантливыми инженерами. Франц де Воллан, например, работал в Одессе, Новочеркасск — его детище. Столицу донского казачества вообще нужно изучать в институтах: при Платове и позже с нуля построили целый город, размечали «авеню» и «стриты»! А мы знаем об этом преступно мало.
Таганрог тоже делали хорошие люди в XVIII—XIX веках. Каменск — тоже де Воллан. Люди об этом просто не знают. Только два местных краеведа знают эти детали.
— Почему в одних городах формируется активное сообщество горожан, а в других инициативы угасают?
— Это зависит от конкретных людей-лидеров. У нас страна не на институтах, а на людях. Уехал человек, который делал велотусовку, собирал собачников, владел музыкальной студией — все, никого не оставил, никого не воспитал. Как только организатор уезжает, заводит семью или находит вторую работу, инициатива умирает. Активисты редко готовят себе смену. Нужно воспитывать общественников еще в школе и вузах, создавать преемственность. На Юге эта проблема стоит особенно остро: здесь люди более расслабленные, менее склонные к долгосрочным проектам. Но это не приговор, а задача, которую можно решить.
— Что бы вы хотели сказать тем, кто живет в южных городах и хочет их менять?
— Надо быть модератором своей жизни. Понимать, что ты не просто обитатель «однушки», а горожанин. Участвовать, интересоваться, задавать вопросы. Город — это мы. И если мы хотим, чтобы он был живым, красивым, удобным, надо просто начать. Не ждать, не жаловаться, а делать. Пусть с улиточной скоростью, но делать.
